Люди начинают чувствовать: потребление не наполняет их и приводит к депрессии

Часть 47. Глобальный мир: уроки о новой жизни человечества.

О. Леви: Здравствуйте! В эфире "Новая жизнь" - цикл учебных бесед с доктором Михаэлем Лайтманом. Мы хотим научиться у профессора Лайтмана тому, как попасть в лучшее место, в лучшую жизнь, согласно восприятию мира, которое он нам показывает в этих программах; что для этого нужно делать каждому из нас в отдельности и всем вместе. Сегодняшняя наша беседа будет посвящена масс-медиа. Мы говорили о трудностях, вызванных тем, что средства массовой информации навязывают нам принципы и оценки, определяющие всю нашу жизнь, дают нам направления, мнения, суждения и тому подобное. В прошлых беседах Вы объяснили, что есть цель, и мы, как человеческий вид, участвуем в каком-то процессе, который объединяет нас, делает наше человеческое сообщество круглым, создает в нас большую гармонию, большую солидарность. Я уверен, что каждый хотел бы жить в таком месте.

М. Лайтман: Есть много сопротивления этому. Мне нужно несколько минут, чтобы объяснить это. Обычный капиталистический подход предполагает, что потребительское общество может существовать бесконечно. Так это общество и развивалось. Его апологеты считали этот процесс нескончаемым и думали, что так будет всегда. Маркс, напротив, считал, что такому развитию есть предел, потому что земля обладает ограниченным запасом природных ресурсов, да и развитие человека не безгранично. Рано или поздно общество потребления придет к своему концу, исчерпает себя и вместо него возникнет другое - общество взаимодействия. Мы переживаем здесь некий переворот, который можно назвать идеологическим или психологическим. Это очень значительный переворот, потому что существуют школы, которые не принимают сформулированную Марксом смену формаций: рабовладельческий строй, средневековье, капитализм, социализм, и даже коммунизм.

О. Л.: Естественно, потому что социализм показал себя с плохой стороны.

М. Л.: Это не было социализмом и коммунизмом согласно Марксу. Это была диктатура, прикрытая хорошими словами, но внутри это было нечто совершенно иное. Мы говорим о том, что переворот произошел в обществе, все члены которого не были готовы к таким радикальным переменам. Правительство в России не подготовило изменения человека, а сделало из него то, что хотело сделать. Это было подавление вместо воспитания, поэтому построенный в России и восточной Европе социализм - это просто неверное использование идей Маркса. Он был прав. Сегодня к нему снова обращаются, заново изучают его труды, в которых написано, что человеческая природа должна пройти весь этот процесс, пока не достигнет взаимодействия. Это закон природы и это необходимо для правильной связи. А средства связи должны быть, действительно, средствами связи, а не действовать наоборот и только так называться.

О. Л.: Я стараюсь сделать глоссарий из наших бесед о восприятии нового интегрального мира и записываю в этом глоссарии различные понятия, потому что я зачастую сталкиваюсь с тем, что Вы говорите об одном, а я понимаю это по-другому. В обществе потребления, как Вы говорите, средства массовой информации приучают меня к тому, чтобы я стремился за наслаждением и видел бы наслаждение в большем потреблении. Они мне промывают мозги рекламой: "Потребляй - тебе будет хорошо". То есть твое счастье постигается лично, индивидуально и, более того, на пути к своему успеху ты можешь наступать на других, тогда твой успех будет более полным.

М. Л.: Даже наступать не надо. Мы найдем некую правильную взаимосвязь, когда никто не наступает ни на кого, а все развиваются, и каждый зарабатывает столько, на сколько он преуспевает. Это американский подход. Что он говорит?

– Каждый достигает того, что ему положено, и столько, сколько способен заработать. Ему нечего жаловаться, если он остался бедным или не преуспел. А тот, кто преуспевает, очевидно, ему положено и он гордится, что преуспел благодаря своим усилиям, своей энергии.

– Да! Я использовал то, что получил от природы и, может быть, богатые родители мне помогли, но это сделал Я.

О. Л.: Это положительно или отрицательно?

М. Л.: Это не положительно и не отрицательно. Это просто период развития, который мы должны были пройти.

О. Л.: Личный успех. Хорошо.

М. Л.: Но затем природа нас развивает так, что меняет нам типы желаний, а желание к потреблению вдруг уменьшается.

О. Л.: Какую связь Вы усматриваете между успехом и потреблением? Я так понял, что была эпоха личного успеха, которую Вы называете "американская модель". Почему она сегодня не отвечает нашим потребностям?

М. Л.: Потому что мы внутри изменяемся.

О. Л.: Мы не хотим достичь успеха?

М. Л.: Мы хотим преуспеть в чем-то другом. Я уже не вижу себя преуспевающим только потому, что все время покупаю, приобретаю.

О. Л.: И здесь вступает в действие вопрос потребления?

М. Л.: Да. Я не хочу приобретать еще и еще. Я вдруг перестал чувствовать в этом наполнение, удовлетворение. А все потому, что желание в нас изменилось - оно стало более качественным. Это началось лет пятьдесят назад с детей-цветов - хиппи - и других движений шестидесятых годов ХХ века. Кризис, который мы сегодня переживаем, это не просто кризис экономики, воспитания или семьи - это кризис внутри человека.

О. Л.: Что вызвало этот кризис?

М. Л.: Предыдущий подход - потребительский. Я вдруг не обнаруживаю наполнения: "Ну, купил я, сделал что-то. А это не нужно для жизни". Но есть что-то во мне, растущее над этой жизнью, над потреблением. Я уже не удовлетворен простым потреблением, чувствую, что меня обманывают. Я купил компьютер, а он через несколько лет, или даже раньше, испортился. Так специально делают производители, чтобы я снова и снова покупал, чтобы работал на кого-то. Я являюсь чьим-то рабом. Мне дают разные игрушки, промывают мозги видами пищи, путешествиями и этим привязывают к себе. Я должен все время работать, чтобы, в результате, наполнить чей-то карман. Но и тот, чей карман я наполняю, тоже не доволен. Он пока еще пребывает в иллюзии, что должен умножать нули на своем счету в банке. Думали, что нет этому конца, что эгоизм человека все время будет линейно развиваться - как последнюю тысячу лет мы развивались, так и продолжим до бесконечности. Мечтали, что будем потреблять больше, что у каждого будет все и даже личный самолет. Мы еще не достигли вершины потребления. И вдруг... Желание изменилось! Желание, которое говорит в каждом из нас, вдруг начало меняться.

О. Л.: И что? Мы не хотим, чтобы у каждого было все, что необходимо?

М. Л.: Не то, что не хотим. Природа меняет наши желания. Мы, в сущности, дети природы. У нее есть программа развития биологического вида "человек", и эта программа осуществляется в нас через изменения желаний, качества желаний. Люди вдруг начинают чувствовать, что потребление не наполняет их и впадают в депрессию. В каких странах? Где есть всё!

– Продолжай потреблять. - Мне не хочется. Я хочу покурить травку и успокоиться. Не хочу я этих вещей. - Почему? Развивайся! К тому же у тебя есть жена, семья, дети, дом, отпуск, путешествия. - Не хочу. - Почему ты не хочешь? - спрашивает неразвивающийся эгоист у человека, который начал развиваться в новом направлении. Он говорит: "Я не хочу". На это нет ответа. Желание изменилось и я уже не чувствую в этом наслаждения. Сейчас мы находимся в переходном периоде. Куда переходим? Люди еще не знают. Это форма кризиса. То есть кризис не в экономике, не в финансах, не в семье, не в технологии, не в воспитании, а в восприятии мира, восприятии смысла в жизни.

О. Л.: Вы можете объяснить поподробнее?

М. Л.: "В чем смысл жизни?", - спрашивает человек. Внутри него этот вопрос всегда существовал. Но раньше смысл жизни был в том, чтобы построить дом, семью, существовать правильно и дать своим детям возможность существовать хорошо и правильно. Капиталистическая система построена на том, чтобы дать каждому максимум возможности развиваться, чтобы каждый мог зарабатывать, сколько он может, и воспитывать в этом детей. Мы еще не реализовали этот принцип, а уже есть новая потребность.

О. Л.: Что за потребность?

М. Л.: Какая-то другая. Люди не хотят того, что хотели раньше, а чего хотят - сами не знают. Но мы видим, что идет поиск. Часть человечества находится в фанатичном поиске, как ислам, который сейчас усиливается; как Китай, желающий править своей идеологией, хотя в Китае сейчас разрастается внутренний кризис. У американцев идеологический кризис. Они уже ничего не могут предложить миру, поскольку там начался внутренний слом. Их бог - успех, деньги. Конечно, это нужно, но этого нет. Человек должен обеспечить комфортные условия для существования своего тела. Если нет хлеба, то он больше ни о чем не может думать. Ему должно быть удобно, нужна квартира, работа - на минимальном уровне, не больше. Потому что, достигнув чего-то, человек думает: "А что дальше?", - и теряет вкус.

О. Л.: Что значит "минимальный уровень"?

М. Л.: Мы продвигаемся к такому состоянию, что после удовлетворения материальных потребностей в еде, сексе, семье, другие потребности - деньги, почести, знания - нас уже не интересуют.

О. Л.: Я не понял, Вы говорите о потреблении. Мне нужна машина, образование, воспитание - все материальные потребности. Это нужно, чтобы жить.

М. Л.: Это называется "еда, секс, семья" и относится к животному уровню. Да. Это мне необходимо. Мы не отказываемся от потребностей этого уровня.

О. Л.: Мы не об этом говорим? А о чем?

М. Л.: О потребностях более высоких.

О. Л.: О более высоком наполнении, которое я хотел получить через культуру, через сверхпотребление и, в конце концов, остался пустым? Я называю это "строить золотые кладбища". То есть, каждый строит себе дворец, рядом сады. Я строю очень красивый дворец и кто-то еще хочет построить более красивый, чтобы показать другому, кто он такой. Но внутри этого дворца не все радостные, скажем так. А дальше что?

М. Л.: И это продолжается. Все меньше и меньше радуются. И чем наполнить себя?

О. Л.: Вот в чем вопрос!

М. Л.: Человек этого пока не знает.

О. Л.: И здесь мы включаем средства массовой информации, в надежде увидеть на мониторе что-то новое и интересное.

М. Л.: И с помощью средств массовой информации человек уже не может наполнить себя.

О. Л.: Но другого ничего нет. А чем же наполняться?

М. Л.: Так что нам осталось, и что мы можем сделать? Люди не знают, но ищут. Поиск может быть мирным, но может происходить через срывы: войны, революции и так далее.

О. Л.: Что они ищут? То, что может сделать их счастливыми?

М. Л.: Ищут наполнения.

О. Л.: Понятно. Что они ищут - мы знаем. Что Вы предлагаете? О чем таком новом Вы говорите, если есть эволюционное развитие в восприятии? Мы говорили до настоящего времени о том, чего мы не понимаем, перечислили наполнения, которые уже не наполняют. Есть что-то большее?

М. Л.: Да - учиться у природы. Куда она нас завлекает и подталкивает? К правильной форме связи. И об этом есть много исследований.

О. Л.: Что такое "правильная связь"?

М. Л.: Такая связь между нами, от которой возникает ощущение удовлетворения. И в этом направлении сейчас развиваются наши желания.

О. Л.: Это как будто интегральное восприятие вместо личного восприятия, индивидуалистического?

М. Л.: Да. Люди выходят на улицу, потому что им хорошо вместе. Участвуют в массовых протестах, потому что там они чувствуют друг друга. Им нужна более внутренняя связь, потому что природа вызывает в них это новое желание.

О. Л.: Хорошо. Если я правильно понимаю, то итог Вашего представления о направленности развития человеческого общества можно выразить так: люди должны найти то самое счастье, которое просачивается между пальцами. То есть продолжение развития происходит здесь, между людьми?

М. Л.: Да. Я найду наполнение в добром отношении и правильной связи между людьми. И тогда средства информации - наши средства связи - должны будут научить человечество, как правильно связываться друг с другом, чтобы прийти к удовлетворению потребности, развивающейся в них.

О. Л.: Мы определили масс-медиа как средство, которое может вести нас вперед к новому прорыву. И сейчас, в новую эпоху, назовем ее "интегральное эпохой", цель состоит в том, чтобы развивать восприятие каждого индивидуума в наполнении, возникающем в правильной связи между людьми, а не только обретение какого-то личного наполнения.

М. Л.: Верно.

О. Л.: Как мы сделаем это практически? Это была идея, мы ее поняли и сейчас хотим изложить в практическом виде. Как для реализации этой идеи использовать средства массовой информации? Например, сколько есть жанров в телевидении? Во-первых, новости, потом мы говорили о реалити-шоу, есть сатира и юмор, хорошие фильмы, учебные программы. Как в каждой из этих областей найти нечто, передающее наш посыл, с одной стороны? А с другой стороны, приятное для зрителей, иначе никто смотреть не станет? Я включаю телевизор для того, чтобы получить удовольствие в конце дня. Я вынужден ходить на работу, водить детей в школу - от этого никуда не денешься, а по телевидению я могу выбирать. Вы объяснили в прошлой беседе, что люди получают удовольствие от просмотра реалити-шоу, потому что там есть очень негативное взаимодействие между людьми. Ну, такие мы люди, любим эти вещи. Что мы можем нового найти, чтобы, с одной стороны, это было приятно смотреть, а, с другой стороны, чтобы это развивало и направляло нас, помогало во внутреннем поиске новой цели? Вот в чем вопрос, я думаю. Самое сухое - новости. Давайте начнем с новостей. Если в моих руках какой-то интегральный канал...

Н. Мазоз: Это ограничивает.

О. Л.: Верно, интегральный канал - это уже ниша. Это должен быть какой-то основной поток...

М. Л.: По всем каналам.

О. Л.: Да. Что покажут в новостях для того, чтобы развить человека?

М. Л.: Мы здесь представляем комиссию, которая определяет передачи на всех телеканалах мира?

О. Л.: Определить границы, в которых затем будут развиваться материалы. Вот, например, новости.

М. Л.: Новости нужны, но все зависит от того, как ты подаешь их. Какая в них есть воспитательная ценность? Что ты хочешь рассказать? Что люди просто сталкиваются друг с другом или что-то произошло в природе: извержение вулкана, цунами, ураганы, катастрофы? Кто-то украл или кого-то убили? Какую пользу можно извлечь из того, что ты показываешь? Это не может быть просто информация.

О. Л.: Есть передача информации, а есть интересный компонент - комментарии. Есть интересные комментаторы.

М. Л.: Верно.

О. Л.: Мы смотрим передачи, куда приходит человек, обладающий своим мнением, способный исследовать происходящее. Существуют: информация и мнение, которые мы можем передать. Но есть еще один слой.

М. Л.: Рядом с этим. Многое зависит от того, как оформить показываемое. Не должно быть так, что информация передается в одной передаче, а комментарий в другой.

О. Л.: Вы можете привести примеры, как то или иное мнение, информация, выглядят в неинтегральных медиа и та же самая информация получит иную трактовку в интегральной связи?

М. Л.: Мы видим это и сейчас. Показывают, что кто-то убил кого-то. А нужно показать людей, которые с этим связаны и страдают от случившегося: соседей, не понимающих, почему так происходит; окружение убийцы и его жертвы, ищущих причины трагедии. Ты берешь интервью у людей, связанных с убийством, показываешь их лица, отношения между ними. Как они разговаривают? Как реагируют? Ты оставляешь сильное впечатление и этим формируешь подход, учишь человека правильно смотреть на жизнь. Кто-то убил кого-то. Почему? Для чего? Что происходит? Какой ущерб нанесен обществу, семье? Все зависит от того, как оформить и подать информацию. Тем более сегодня, когда есть возможность вести прямые репортажи с места события.

О. Л.: Я еще не вижу здесь идейную основу, на которой можно организовать, основать процесс интегрального развития, поскольку я не понимаю, что это за новая основа.

М. Л.: Что я хочу от зрителя? С каким впечатлением он выйдет, какой сделает вывод? Что я ввожу в его подсознание, и что там останется? Каким будет его отношение к действию, к результату, к случаю? Чего стоит ему остерегаться, что развивать? Чтобы человек знал, что делать с этим. В каждой такой информации есть большая воспитательная ценность для него самого, его семьи, детей.

Н. М.: И какой ответ на этот вопрос? С каким впечатлением я хочу, чтоб зритель остался после просмотра?

М. Л.: Что хорошее отношение к ближнему дает ему другой уровень жизни.

О. Л.: Это можно привнести в любое явление, происходящее в мире?

М. Л.: Включая футбол.

О. Л.: Как?

М. Л.: Как? Давай соберем команду, для которой изначально будет важна взаимосвязь. Они считают: "Нам не важно, проиграть или победить, потому что мы проигрываем или побеждаем в меру связи между нами. Мы хотим получить наслаждение от игры, а игра для нас - это возможность быть вместе, в отличие от тех мастеров, которые играют каждый за себя: "Я хочу забить гол, а не кто-нибудь другой". В обычной команде на поле происходит борьба между ее членами за то, кто забьет гол и будет поднят на руки. В нашей команде - нет. Мы гордимся тем, что мы вместе выходим на стадион. Наш успех в том, что мы чувствуем друг друга, наше наслаждение - быть вместе. И мы хотим, чтобы вы увидели, что это может быть более высокая ценность, чем просто забить гол".

О. Л.: "Вы" - это зрители, им должна так показать футбольная команда?

М. Л.: Да. Так они воспитывают зрителей. Давайте проведем игру, в которой успех будет измеряться большим объединением, а не количеством голов. Об этом нужно говорить, чтобы убедить футболистов, что стоит, выгодно пасовать другому, заботится о другом. Я - болельщик переживаю эту игру совсем иначе, смотрю на нее через другие очки! Для меня важен их танец, ты понимаешь?

О. Л.: Конечно. Почему я говорю "конечно"? Сейчас я вспомнил детское переживание, когда я играл в футбол. У нас была игра против другой команды - группа моей деревни против кибуца.

М. Л.: Ница, посмотрите на его лицо!

Н. М.: Он сразу повеселел.

О. Л.: Вы мне напомнили это. Приехала команда из соседней деревни, очень хорошая была команда. Они приехали... и я почувствовал, что это просто существа с другой звезды. Почему? Они так скоординировано играли, как будто были прозрачными. И мы не поняли, что происходит? Они играли как одна машина. Вот есть пять пальцев, ладонь, а ты их как будто не видишь, потому что это - одна рука. Это была буря какая-то! Нас тоже было пятеро, но мы проиграли со счетом 13:1 - астрономический счет! Я был неплохой такой игрок, но я не понял, где я вообще? Как будто сверхчеловеческое существо рядом со мной играет. И когда Вы говорили, я вспомнил эту игру. Будь я зрителем, наверняка бы увидел, что...

М. Л.: ...это команда!

О. Л.: Не просто команда! Я даже помню те слова, которые они говорили друг другу и что им тренер говорил. Я почувствовал совершенно другой мир, другой язык, хотя это была соседняя деревня, не более того. И факт, сколько лет прошло, а впечатление у меня осталось. Каждый из них сам по себе очень хорош, но это не просто хорошие игроки, это...

М. Л.: ...товарищи!

О. Л.: Да, что-то такое.

Н. М.: Я хочу дополнить эту картину.

М. Л.: Вы там были?

Н. М.: Нет, я там не была. Но однажды Вы посоветовали смотреть по телевизору футбол вместе с мужем. Как раз по телевизору играла "Барселона", которая считается одной из лучших команд, и я спросила у мужа, игравшего раньше в футбол: "Я хочу, чтоб ты мне сказал, что помогло им стать такой хорошей командой?". Он сказал мне: "Посмотри, они двигаются вместе. Они все время работают вместе". Он показал мне, как они действуют вместе. Я не большой знаток футбола, но смогла отличить, что они создают там то, о чем Вы говорите.

О. Л.: Поток. Гармонию.

Н. М.: Точно, поток. И гармония есть там такая, что делает их одной из лучших команд мира - на это интересно смотреть.

М. Л.: Иначе они бы и не победили.

О. Л.: Так какова мораль?

М. Л.: Мораль воспитательная - они говорили об этом; показывали, насколько объединены и только вместе могут это делать; связь между ними дает им удовольствие до игры, во время игры, после игры. Для них не важно, находятся ли они в отрицательных эмоциях, положительных, победили или не победили. Победа - это связь между ними. И это очень большая воспитательная ценность.

О. Л.: Допустим, мы в прямом эфире ведем репортаж большого футбольного матча, который имеет очень высокий рейтинг. Как должен вестись этот репортаж, чтобы выполнить воспитательную функцию?

М. Л.: Сидя возле телевизора, я хочу, чтобы во время игры мне рассказывали, показывали, учили меня. Как муж Ницы рассказывал ей и даже еще больше: работают ли они вместе, какова их программа, насколько каждый чувствует другого, насколько им это удается. Ценность объединения в команде - это их наполнение, с ним они выходят: нам удалось быть более связанными, чем команда противника.

О. Л.: Что значит "более"?

М. Л.: В большем объединении. Соревнование - в объединении, а не в количестве голов.

О. Л.: И чем это оценивается? Ощущением людей?

М. Л.: Может быть, болельщики должны решать, кто победил.

О. Л.: Это самые популярные жанры, есть множество таких соревнований, в которых участие зрителя приветствуется. Тельное переживание Вы проходите во время такой игры? Это может стать очень сильным семинаром.

О. Л.: В каждом футбольном матче есть сама трансляция, есть комментаторы. В нашей трансляции, что говорит комментатор?

М. Л.: Комментатор объясняет: почему у одних получилось забить гол, а у других нет; как игроки в командах понимают один другого. Гол - результат объединения и только более сплоченная команда побеждает. Верно, есть количество голов, но результат должен быть эмоциональный: от какого объединения, от какой команды я получаю больше удовольствия. И, может быть, мне не так уж и важно, кто победил, кто проиграл. В кино я получаю впечатление от фильма, наслаждаюсь тем, что пережил и прочувствовал в нем. Здесь - то же самое: почему они здесь лучше объединяются, там - нет, где не хватает гармонии между ними и так далее.

О. Л.: И как комментаторы это проводят?

М. Л.: Комментаторы направляют и удерживают внимание болельщика только на объединении: "Посмотрите, насколько они больше объединены, а эти меньше; здесь так, а там так; этот игрок пытается соединиться с другим, а тот его не слышит, пока еще не понимает", - и так далее, весь комментарий проходит на языке связи, объединения.

О. Л.: А по поводу болельщиков что?

М. Л.: Болельщики тоже! Ты не лишаешь человека переживаний за свою команду. Его поддержка будет выражаться в том, что он больше включится в происходящее. Он будет радоваться тому, что есть в его команде настоящее объединение, или огорчаться отсутствию такового. Пусть увидит, что победившая команда была действительно более объединена. Как бы там ни было, дух соревнования не пропадает.

О. Л.: Нет? Я спросил о болельщиках - что с ними, потому что зритель нейтрален.

М. Л.: Соревнование остается, еще какое соревнование! Бааль Сулам пишет, что зависть, почести и страсти выводят человека из мира.

О. Л.: В чем соревнуются, за что?

М. Л.: За ценность объединения внутри команды, насколько одна в этом выше другой. Это продвижение! Да, может быть, ты провел игру между командой специалистов и школьной командой. Конечно, специалисты забили больше голов, потому и выиграли, но школьники победили в том, что они больше объединяются, чем эти большие.

О. Л.: В чем они больше?

М. Л.: В связи между ними. Это же команда, группа, а не какие-то одиночки, индивидуалисты, чье искусство находится в ногах, а не в сердце.

О. Л.: До настоящего момента мы говорили о зрителях, комментаторах, теперь - сами игроки. Им задают вопросы до игры, во время игры, в перерыве и после. О чем они говорят?

М. Л.: О том, что футбол - это игра между двумя специалистами по объединению. Каждая команда объединяется вокруг какого-то ядра, у каждой команды есть свой символ объединения. Задача в том, чтобы силой объединения удержать мяч, чтобы каждый игрок находился в самом лучшем месте и, получив мяч, привел его к цели при поддержке всей команды. Конечно же, цель в итоге - это гол, но забитый в результате объединения. Люди приходят на стадион, чтобы увидеть саму игру. Это не просто дать одной команде забить пять голов и посмотреть, что будет происходить со второй командой. Болельщики хотят увидеть соревнование, игру, но соревнование в том, какая команда находится на более высоком уровне объединения. Нужно показать и результат объединения, и успех, выраженный в забитых голах.

О. Л.: А если соперничество между группами болельщиков? Помните, что было в Египте?

М. Л.: Да, погибли несколько десятков людей.

О. Л.: Футбольный матч может быть одним из центральных событий в жизни болельщиков. И это подводит нас к прошлому восприятию. Это очень сильно перекликается во мне с тем, что Вы говорите о переходе из мира личного восприятия, личного успеха, в общий успех. В Египте действительно был конец прошлого восприятия, когда игра превратилась в кровопролитие.

М. Л.: И там процветает коррупция.

О. Л.: Да, это понятно. Я говорю о внутренних устремлениях человека, как Вы сказали вначале. Где он стремится получить добро? Мы говорим, что соперничество не исчезает, соревнование остается. Но и в той, и в другой команде есть специалисты по объединению. Где здесь соревнование?

М. Л.: Каждый соревнуется со своим товарищем по команде.

О. Л.: Внутри команды есть соревнование?

М. Л.: Да. Внутри команды, насколько я отменяю себя в команде, насколько больше пользы я ей приношу.

О. Л.: Это называется "звезда"?

М. Л.: Да. И не наоборот, не выделяюсь тем, что я - особенный. Моя особенность в том, что я служу всей команде. Мне не важно, какая у меня роль, какая функция, я нахожусь там, где я должен быть, в нужном для общего дела месте.

О. Л.: Хорошо. Это в самой команде. А по поводу соперничества между командами и группами болельщиков?

М. Л.: Мы соревнуемся в том, кто больше объединен.

О. Л.: Скажем, Вы - болельщик одной группы, а Ница болеет за другую группу. Между вами есть ненависть? Может быть такое как в Египте?

М. Л.: Нет, здесь не может быть ненависти, потому что мы изначально находимся в другом потоке - в потоке связи между нами. Если в этом течении каждый отменяет себя перед командой, это не может выражаться в ненависти к другим. Игра в футбол может быть соревнованием специалистов в красоте, связи, объединении. В таком соревновании определение количества голов не так уж важно. Сам "танец", возникающая гармония важнее. Такой игрок называется специалистом. Он наслаждается самим процессом, этим действом, в котором он участвует. Мастер, который, допустим, сделал стол. Он наслаждается самой работой, для него это творчество. Он берет деньги за свою работу только потому, что должен существовать. И здесь - творчество.

Н. М.: Давайте посмотрим на роль тренера. Я вдруг поняла, что он, практически, является специалистом по объединению.

М. Л.: Конечно. Он - воспитатель.

Н. М.: Это значит, что он должен создать из команды одно целое, чтобы она могла играть так, словно на поле один игрок.

М. Л.: Это должен быть особенный человек, чтобы создать команду, подобную единому сосуду.

Н. М.: Существуют какие-то принципы, которые могут помочь такому тренеру? На чем заострить внимание? Как научить команду действовать вместе?

М. Л.: Человек должен быть очень продвинутым, интегральным, тогда у него будет внутреннее чувство, как это постепенно реализовать. Но здесь речь не идет о каком-то духовном уровне. Мы говорим о связи между людьми, которые понимают, что связь намного выгоднее, чем индивидуализм.

О. Л.: В таком представлении взаимодействия я не совсем понимаю, где соперничество между группами, между командами? Когда есть соперничество, я желаю другому проигрыша. Что, согласно новой модели восприятия, болельщики одной группы желают другой группе, ее болельщикам?

М. Л.: Красивой игры. Я хочу достичь успеха в красоте объединения между нами.

О. Л.: В нашей команде? А что Вы желаете другой группе, другой команде?

М. Л.: Желаем показать их красоту, но чтобы мы победили. Ну и что? Соревнование остается. Но это уже соревнование в чем-то другом. Мы получаем наслаждение от самого процесса, а значит, результат здесь не важен. Если ты не будешь играть передо мной в правильном объединении, как я могу увидеть, что я тоже нахожусь в правильном объединении? Мы этим создаем некую гармонию между командами, потому что я не могу показать свою гармонию без тебя, без того, чтобы ты увидел свою гармонию, и без того, чтобы мы увидели гармонию между нами. Не может быть черного без белого. Не может быть одна команда без другой. Содействие, которое рождается между нами, партнерство - оно в красоте. Насколько интеграция, связь одного с другим могут быть в противоречии или в понимании, связи, соединении друг с другом. Не давая тебе мяч для игры, я нахожусь с тобой в связи, и эта связь интегральных специалистов делает игру особой, позитивной.

О. Л.: Почему?

М. Л.: Потому что между нами нет негатива, нет соревнования такого рода, когда я тебе не даю играть в мяч, потому что хочу, чтобы только мы играли в мяч, а ты нет. Ты, как интегральный специалист, помогаешь мне показать гармонию между моими игроками. Мы помогаем друг другу выделить соединение.

О. Л.: Мне это представляется, как будто мы играем в компьютерную игру, где есть высокий уровень, тяжелый уровень сопротивления и есть цель.

М. Л.: Но это игра.

О. Л.: Это игра. Если в игре нет цели, то это не игра. И чем больше у тебя способностей, тем большую цель ты преследуешь.

Н. М.: Я думаю, что можно пойти дальше.

О. Л.: Есть еще жанр на телевидение очень особенный, я не совсем понимаю, как можно его перевести на восприятие нового мира, когда все хорошее в жизни находиться в связи между нами. Это жанр сатиры.

М. Л.: Замечательно!

О. Л.: Как будут построены сатирические передачи? Что ляжет в их основу? Мы радуемся и наслаждаемся тем, что над кем-то смеемся. На телевидении это нормально. Но если это делают на работе, то уже менее интересно. Если надо мной смеются - это еще менее интересно. Если смеются над моим ребенком, то я начинаю ненавидеть тех, кто над ним смеется. Смех - это хорошо, все любят смеяться. Но если смеются над тобой - это уже проблема. Это пробуждает в человеке ощущение стыда.

М. Л.: Все зависит от намерения: какую пользу приносит смех, в чем его выгода, в чем проигрыш. Если я изначально знаю, что твое высмеивание полезно для меня, то я вместе с тобой смеюсь, люблю тебя в этом. Я воспринимаю смех как лекарство, а тебя - как врача, который обнаруживает во мне болезнь.

О. Л.: Какую болезнь?

М. Л.: Что значит смеяться над кем-то?

О. Л.: Смеются над чьими-то недостатками.

М. Л.: Ну, то есть - болезнями.

О. Л.: Слабостями.

М. Л.: Это и называется болезнь.

О. Л.: Смотря, какая слабость. Есть врожденные недостатки.

М. Л.: Это не важно. Изъян - это как болезнь, это минус во мне. Если есть изъян в моем животном теле, я обращаюсь к врачу. Если в моих чувствах или эмоциях, то иду к психологу. Я должен быть заинтересован в том, чтобы раскрыли во мне все изъяны и дали лекарство от них. И психолог, и врач говорят мне: "Ты возьми это лекарство и, кроме того, сделай так-то и так. Это поможет тебе, и ты будешь более здоровым". Если сатира по-доброму показывает мне мои изъяны, чтобы правильно направить меня на хорошее, правильное отношение к ним и к возможности общества помочь мне в этом, то я рад. Большие деньги платят врачам только за то, чтобы постановить диагноз, даже не за лечение.

Мы любим раздавить человека. А сатира должна быть конструктивной, не разрушающей. Все зависит от того, какая воспитательная ценность есть в ней. Можно сделать сатирические программы, несущие огромные позитивные сдвиги. Можно развить их. Человек любит смеяться и над собой, и над своей природой, только чтобы этот смех был приятным. Что поделать, все мы имеем слабости. Это - мы, и я тоже среди них. Говорится: "Общая беда - уже наполовину утешение". Я не принимаю сатиру лично. И даже если бы я принимал это лично, то многое зависит от того, каким образом она приходит. Человек должен быть подготовлен к правильному восприятию сатиры, а сатирик должен ее правильно исполнить. Тогда смех будет добрым, дружеским и человек будет знать, что от него ожидают. Он будет понимать, что ему показывают какой-то изъян, чтобы установить более тесную связь, которой изъян мешает.

Простой пример. Я хочу любить тебя, но не могу приблизиться к тебе, потому что ты все время ешь чеснок. Так я смеюсь над твоей привычкой есть чеснок и над тем, что я не могу подойти и поцеловать тебя. Я смеюсь и над своей слабостью, и над твоей слабостью, и над недостатком связи из-за какой-то маленькой глупости. Нам понятно, что в этом смехе есть причина и прекрасная цель для нас обоих, и что мы не хотим опустить друг друга. Чтобы так построить сатиру, нужно быть специалистом и действовать осторожно. Ведь мы хотим поднять себя на более высокий уровень связи. У сатиры есть большие возможности, потому что она позволяет сделать выпуклыми недостатки, которые можно исправить. А те, что нельзя исправить, мы не показываем. Зачем, если их пока невозможно исправить? Об этом сказано: "Не ставь препятствие перед слепым". Это нельзя делать. Мы показываем то, над чем человек может относительно легко, в правильной ситуации, приподняться и достичь хорошей связи с другими. Только это! И об этом сказано: "Воспитывай отрока согласно путям его".

О. Л.: Мы говорим о масс-медиа, а не о личных отношениях. Есть сатирическая передача. Нас смотрят миллионы. Цель программы, направленной на обучение интегральной связи состоит в том, чтобы развивать сознание человека и показать ему, что хорошее находится между людьми, а не в личном владении. Как можно гарантировать при создании сатирической передачи, что все зрители воспринимают твою волну, а не каждый - свою?

М. Л.: Это зависит от подготовки.

О. Л.: Какой должна быть подготовка в случае сатиры? Над чем будут смеяться?

М. Л.: Прежде всего, нужно показать, что предмет сатиры - это явление массовое. Не только ты такой в мире, есть много таких. Поэтому смеются прежде всего, над этим общим явлением. Тебя подталкивают к тому, чтобы сказать: "Да, я такой". И тогда начинают изучать это явление на тебе юмористическим образом, слегка тебя покалывая. А ты участвуешь в этом, ты заинтересован показать эти слабости. Но понятно, что мы не задеваем человека, не унижаем его, а смеемся над нашей природой - такая она. Есть много передач, фильмов, где все строится на человеческих слабостях, потому что без недостатков нет возможности связываться, нет ничего.

Н. М.: Сегодня есть такие сатирические программы. Например, есть программа, где действительно показывают взаимодействие между парой, или в семье между супругами и их родителями, ну и другие подобные отношения в семье.

М. Л.: Люди способны воспринять - да, я такой.

Н. М.: Они отождествляют себя с этим, но как это изменяет их?

М. Л.: Ну, это недостаток в посыле, в программе. В интегральном воспитании мы должны привнести в сатиру эту воспитательную ценность.

О. Л.: Я спросил: как позаботиться о том, чтобы это не мешало? Ница идет еще дальше, она спрашивает: какая сатира будет развивать интегральное восприятие у зрителя? Что он должен там увидеть, над чем смеяться?

М. Л.: Он должен увидеть выгоду в том, что исправляет недостаток, который показывает ему сатира.

О. Л.: Не понял. Одну секундочку, я повторю вопрос. Каков критерий того, что