Психология развития интегрального сообщества - 7

Лицедейство в борьбе с эгоизмом

Мы все время изображаем кого-то

Участники беседы:

Михаэль Лайтман - известный ученый-исследователь в области классической каббалы, доктор философии, профессор онтологии и теории познания, член Всемирного Совета Мудрости (World Wisdom Council), основатель Международной академии Каббалы.

Анатолий Ульянов - сертифицированный гештальт-терапевт Европейской Ассоциации Гештальт Терапевтов (ЕАГТ), преподаватель психологии в Высшей школе эстетического воспитания "Краса России", тренер и преподаватель Международной Академии Лидерства, научный консультант многих телевизионных программ.

– Поговорим о месте актерского мастерства в методике интегрального воспитания человека. Последнее время Вы часто говорите, что ребенку, и вообще человеку следует научиться менять себя, вырабатывать в себе умение работать над своими состояниями.

– Человек должен учиться играть различные роли, и этим, как бы, представлять себя окружающим не таким каким, он есть на самом деле.

– Я заметил, что способность к игре есть у всех - не только у актеров. Это одно из человеческих качеств.

– Мы все играем, конечно.

– В чем суть этого явления?

– Дело в том, что мы не знаем, как себя вести. Поведение животных естественно, - каковы они есть, так и поступают. У них нет чувства стыда, зависти. Правда, биологическая ревность, если это чувство у животных можно так назвать, у них присутствует. Оно обусловлено их биологическими факторами. Но животные ведут себя так, как они запрограммированы природой.

Человек, поскольку уровень его желания выше, работает, желая заслужить от общества одобрение, уважение, почет. Он как бы работает на других, чтобы получить от них какие-то знания, привилегии. Человек желает ощутить власть над себе подобными. И он вынужден перед ними играть, не может позволить себе проявить свои естественные качества. Прирожденные свойства делают из нас просто стаю животных. А если, впрочем как и все мы, человек играет, то это уже не стая. Это человеческое общество.

Получается, исполняя различные роли, мы создаем из животной стаи человеческое общество. Этим мы и отличаемся от животных. Мы все время играем какие-то образы, мы никогда бываем такими, каковыми являемся на самом деле, даже наедине с собой.

По мере своего развития, человечество вступает во все более тесную коммуникацию и люди постоянно друг от друга берут примеры. Таким образом, каждый из нас, как актер, перебирает внутри себя, подмеченные у других роли, и в определенной обстановке облачается в них. Так мы себя ведем. Это естественно для каждого из нас. Иногда мы это подмечаем за другими: высмеиваем молодежь, когда они берут примеры со знаменитых голливудских актеров и стараются быть похожими на сыгранных ими популярных героев.

Но мастерство актера - нечто другое. Здесь человек играет сознательно, а не подсознательно, как обычный человек, с детства набравшись всевозможных примеров и подражая поведению других.

На определенном этапе, мы начинаем понимать, что задача человечества заключается в том, чтобы прийти к полнейшей интеграции, стать, как один человек, ощутить всех нас частями некого полностью согласованного природного механизма.

Для этого человек должен ощутить природу других и как бы подыграть им. Получается, способность к игре дана человеку не зря. Каждый должен ощутить и понять каждого. А для этого я должен глубоко внутри себя согласиться с существованием чего-то противоположного моим естественным свойствам.

Я сам - маленький, примитивный эгоист, который постоянно хочет все прибрать к рукам. А чтобы соответствовать обществу, чтобы войти с ними в правильное сопряжение, я должен стать артистом.

Выходит, это замечательно, что я играю чужие роли. Моя собственная природа заставит меня буквально посадить всех на цепь и принудить их делать то, чего захочу я. И это притом, что человек сам не знает, чего он хочет.

Особенности работы актера

А для артиста, напротив, важно научиться от других людей, важно суметь приспособить свои свойства к ним и подыграть им. И это ни в коем случае не умоляет человека. Наоборот, так он соединяется с окружением и поднимается на уровень выше. Человек изучает людей и приближается к ним, становится способным быть с ними в правильной коммуникации.

И еще одна особенность работы актера - когда человек приближается к тому, чтобы войти с окружением в контакт, он как бы "выходит" из своих сегодняшних проблем и свойств.

Допустим, человек переживает какую-то личную трагедию. А для того, чтобы правильно позиционировать себя по отношению к окружению, мне нужно быть в другом состоянии. Значит, я должен "выйти из себя", забыть обо всех своих переживаниях и облачиться в другую роль. И уже в этой новой форме работать с коллективом.

Работая так, постепенно, в какой-то мере, я смогу разрешить свои конфликты, понять их причину, как бы ввести в себя, присоединить желания и устремления людей, породившие между нами противоречия. А может, на какое-то время конфликты останутся. В этом случае, когда-нибудь потом, я снова вспомню конфликтную ситуацию, и мне удастся понять и включиться в нее, пережить состояние ее участников.

Человек может, как бы "выйти" из своей природы, и войти в другую роль. Причем буквально раствориться в ней, на какое-то время полностью отключиться от неприятностей, какими бы трагическим они ни были. Мы можем позаимствовать у артистов такие возможности. И этот список можно продолжить.

Включение в других ради подъема над эгоизмом

– В работе актера все направлено на то, чтобы дать человеку возможность включиться в других, приподнимаясь над своим эгоизмом.

Я играю со своим эгоизмом так, что выхожу из него, и вхожу в альтруистическую роль, сживаюсь с ней. В этой роли я чувствую других людей, - каковы они в действительности, сами по себе, я учусь контактировать с ними. И все это становится возможным благодаря подъему над собой.

Нужно научить играть такие роли всех, и, как сказано: "Привычка станет второй натурой". Постепенно мы увидим, насколько это выгодно, мы захотим пребывать в этом.

– На самом деле, этот выход из себя, мне очень понятен. Когда это происходит, ощущение потрясающее.

Но Вы говорите брать пример с других, облачаться в них. Например, что это за роль?

– Не облачаться. Подстроиться под них, войти с ними в верную коммуникацию.

– Что значит верная коммуникация?

– Мы должны обнаружить нашу абсолютную связь. Законы коммутации в интегральной системе очень просты.

Каждый из нас имеет собственную природу. А вокруг себя он должен создать такое поле понимания, чтобы через него контактировать с другими. И другие люди, в свою очередь, тоже. Насколько каждый создаст вокруг себя такую оболочку, находя максимально широкий контакт с окружающими, настолько он становится исправным.

Исправность отдельного элемента общества определяется тем, что внутри себя он оставляет только свое основное, исконное, базисное свойство - свое "я". Это наше исконное свойство очень маленькое. А все остальные свойства в человеке должны быть направлены только на то, чтобы это "я" умело входить в контакт со всеми и работало на чужие желания и свойства, на построение связи с ними.

Как мать - гусыня, вокруг которой 10-15 маленьких гусят. Она думает и заботится о каждом. Эти маленькие гуськи идут перед матерью, а она топает за ними. И каждый из них находится в поле ее зрения, с каждым она контактирует.

Так и человек должен себя позиционировать относительно окружения, понимать желания и стремления каждого, его мысли, его чаяния. Стараться помочь всем этим людям воплотить желаемое в действительность. Мы, как и любой исправный механизм, можем действовать только в полном согласии между всеми его частями.

В чем ошибался Ленин

Ленин собирался создать такую управленческую структуру, которая будет включать в себя все связи в государстве. Он хотел создать некий огромный механизм, вычислительную машину, построенную на приказах, которая одновременно являлась бы и посылающей сигналы, и принимающей их.

Короче говоря, всю систему связи между людьми и предприятиями он думал создать механически. А когда узнал, сколько для этого потребуется энергии, людей и всего прочего, это повергло его в шок. Он понял, что для обслуживания всей страны невозможно создать одно предприятие, тщетно пытаться с помощью различных приказов связать между собой эгоистов. Позже все-таки пытались это сделать, но быстро разочаровались и перешли к силовым метода управления.

Единственный способ войти в коммуникацию - каждому поставить себя на службу обществу. Приподнимаясь над собой, человек не нуждается ни в каких приказах и бюрократических согласованиях. В мере возможности, такой человек включается в желания посторонних и пытается помочь реализовать их. И в этом заключается предназначение каждого из нас. Никто не будет работать ради себя. Все будут трудиться над созданием нашей новой общности.

Глобальная интеграция, новая цельность раскроет перед человечеством новый уровень существования. Каждый, отключаясь от себя, здесь, на низшем уровне, работая в согласии со всеми на всех, в итоге, поднимет свое "я" на следующий уровень существования, в следующее измерение.

С какого возраста обучать игре ребенка

– Когда человек создает в себе некую новую грань, он раскрывает при этом свою многоплановость. Сколько таких граней может быть в человеке? С какого возраста можно обучать этому ребенка?

– Научить этому маленьких детей невозможно. Стадное чувство в них проявляется не ранее трех лет. До трех лет их маленькая индивидуальность не представляет, что вокруг нее есть еще кто-то со своими потребностями. Ребенок не входит в коммуникацию, он построен лишь на получении.

А уже с трех до шести лет в них закладывается понимание отдачи, взаимодействия. С шести до девяти лет эти свойства в детях закрепляются, и остаются такими на всю жизнь. В этом нежном возрасте природа предоставляет нам уникальную возможность заложить в ребенке правильное отношение к окружению.

– Можно научить этому ребенка через игру?

– Мы пытаемся так сделать. Мы понимаем, что такая игра должна быть двусторонней. И я хочу, чтобы в рамках нашей Международной академии и воспитательной ассоциации начали обучать детей актерскому мастерству.

Мы должны показать ребенку, что можно выходить из себя, приподниматься над своими свойствами. Сначала дети смогут так отключаться от всевозможных проблем и переживаний. А потом мы обучаем их играть другую роль. Ребенок, как актер со своим внутренним миром, сначала изучает предлагаемую роль, а потом начинает ее играть. Зачем? Человек создает свой внутренний образ постороннего человека, и так изучает, как можно с ним правильно взаимодействовать, учится входить в действительность другого.

Для этого желательно профессионально обучать детей актерскому мастерству. И на наших занятиях дети уже играют такие роли, пытаются входить в образ своего товарища. Они лучше понимают друг друга и втягиваются в нечто общее. В каждом из них начинает жить образ всей группы.

– Желательно создать в ребенке образ именно товарища? Или можно поработать и с другими, более отдаленными от них образами?

– Нужно работать над любыми явлениями, которые находится в поле зрения детей.

Кого изображать

– Какие границы здесь можно обозначить? Могут ли дети играть роли животных или растений? Или они должны работать только над образами людей?

– Желательно играть людей. А зачем играть животных?

– Так принято, например, - пародировать собачек. Это нежелательно?

– Таким образом, в нас проявляются пережитки древних представлений - дерево говорит, солнышко с луной общается, волк с лисичкой.

Мы полагаем, по крайней мере, в рамках нашего воспитания, что такие сказки и вообще любое нисхождение человека до низших уровней, вредно. Они дают нам неправильное представление не только о животном, но и обо всем мире.

Человек должен понимать свою уникальность. Животные находятся на другом уровне развития. Это не люди. Не надо обожествлять или очеловечивать ни деревья, ни животных, ни какие-то механические игрушки, когда машинка с человеческим лицом вдруг начинает кривляться и разговаривать.

С ребенком надо общаться как со взрослым. Внутри ребенок взрослый, он смотрит на нас взрослыми, а не детскими глазами. Иногда в нас просыпаются зрелые, серьезные воспоминания детства. Они остались в нас на всю жизнь и сейчас определяют все наше отношение к жизни.

К сожалению, увиденные нами в детстве говорящие солнышко, дерево и паровозик, остаются в нашем подсознании. Именно поэтому мы не можем серьезно относиться к жизни. Это в чем-то нас сдерживает. Мы продолжаем проигрывать в себе какую-то сказку, и живем не по-настоящему.

– А десятилетний ребенок может играть дедушку?

– Чтобы уметь контактировать с людьми, он должен играть мужчин и женщин в любом возрасте.

– Месяца два назад я начал работать с группой подростков. И первое, с чем столкнулся, - это с их желанием побыстрее оказаться на сцене и выступить, услышать аплодисменты, побыстрее что-то заработать. Нужно как-то подавлять это и постараться больше сфокусировать их на практической работе?

– Человек не может развиваться без положительных эмоций: вознаграждений, подарков, премий. Мы эгоисты. Если ребенок хорошо поработал и замечательно сыграл, то коллектив должен это оценить, вознаградить аплодисментами, как-то одобрить.

Но нужно помочь ребенку выбрать правильное устремление, позволяющее получить это вознаграждение. Может быть, нужно снимать фильмы об их работе, а потом разбирать - чья роль и почему оказалась лучшей. Допустим, заснять десять мальчиков, когда каждый из них играет соседа. А тот - играет следующего.

Играя, человек становится объективным

– Я не изучал основ актерского мастерства, но все в работе артиста направлено в сторону создания правильной коммуникации. Это естественно. Когда мы играем роли товарищей, то лучше понимаем друг друга, сразу же уменьшаются конфликты. Об этом говорит и наша статистика. Человек начинает судить - и себя, и товарища. Помимо своей, он может освоить еще одну роль, и вжиться в обе роли. Может стать судьей для себя, а для товарища - адвокатом. И наоборот. Абсолютно на равных! Играя, человек становится объективным.

– По мере занятий должна быть проверка, насколько мы научились понимать, оправдывать друг друга?

– Конечно. Если я вживаюсь в чью-то роль, значит, я этого человека до конца оправдываю. А себя целиком обвиняю. Это же естественно. Я "вхожу" в него. И всё: я, это - он. А он - это я.

В одной из наших групп возник конфликт. Резко, скачком, возрос эгоизм, и ребята ничего не могут с этим делать.

Во время занятий они слушают статьи о дружбе, об объединении для достижения совместной цели, поют, общаются. Все нормально. И вдруг, через минуту - взрыв эгоизма, вспыхивают всевозможные эксцессы, как будто людей подменили.

А через полчаса, на другом уроке между ними снова восстанавливаются дружеские отношения.

Как сделать так, чтобы этих вспышек эгоизма не было? Как не дать эгоизму вырваться наружу и не возникнуть разобщениям? Ребята признаются, что ничего не могут поделать с этими, идущими изнутри, естественными порывами.

Что мы планируем сделать? Во-первых, сначала отснять весь этот процесс на видео: критику, взаимные обвинения. Мы увидим там и гордость, и ревность, и силу желания власти. В общем, все свойственные каждому человеку чувства и побуждения. Затем покажем это ребятам. Пусть каждый постарается сыграть роль товарища.

Мы с тобой поссорились. Это отсняли и сейчас мы видим этот процесс со стороны. Сначала я на 100% уверен в своей правоте, я снова вживаюсь в свою роль. И ты тоже. Мы вспоминаем пережитое.

Но преподаватель говорит: "Каждый из вас пусть изучит и постарается понять поведение другого".

Теперь я должен смотреть на весь этот процесс глазами товарища, - выйти из себя, и войти в твое состояние. Я должен "из тебя" увидеть себя. Как ты смотришь на меня, каким образом и почему ты меня обвиняешь, как ты меня критикуешь.

А после этого я должен сыграть роль товарища. А товарищ играет меня.

Мы знаем, насколько это непросто для детей.

Потом мы обсуждаем, насколько нам удались и первая, и вторая роль. Твой первый образ, по-настоящему принимавший участие в конфликте, - становится уже лишь одной из двух ролей. Ты смотришь на свое первое состояние более объективно, твоя позиция сдвинулась, и ты находишься уже где-то посреди этих двух образов.

И неважно, что сразу все не получится. Самое главное, что свойства ребенка, в итоге начнут приобретать "многогранность". Он начнет понимать, что можно быть иным и как научиться приподниматься над собой.

Я думаю, это поможет детям научиться приподниматься над своими эгоистическими вспышками, а они проявляются у ребенка мощно и приходят мгновенно.

– Дело в том, что на сцене эгоизм согласен с такой работой.

– Играть чужую роль?

– Да. И еще как согласен! Это огромное наслаждение.

– А нам больше и не надо.

– Но в моменты настоящих "вспышек" с эгоизмом очень трудно договориться.

– Нет, нет. Так дети подключаются к процессу работы над эгоизмом.

Пусть они сидят полукругом перед товарищами и играют. И чем лучше ребенку удастся выйти из состояния подчиненности своему эгоизму, от всего сердца облачиться в другую роль, поменяться "местами" с товарищем, тем большее он заслужит одобрение коллектива.

В результате, вживаясь в чужие образы, вытаскивая, как из колоды карт, любую из них, ребенок начинает относиться к этим "ролям" объективно: ни одна из них теперь не является для него своим "я".

У ребенка меняется отношение к своему "я". Он задается вопросом, что же в нем осталось от своего "я"? Человек приобретает понимание того, что он чист и ничем не заполнен. Он начинает видеть во всем сплошную игру. Таким образом, даже к своим собственным импульсам, которые в нем возбуждаются, человек начинает относиться как введенным в него по какой-то программе.

"Я" существует только для того, чтобы войти в контакт с остальными

– А настоящее наше "я" - что это такое?

– Наше настоящее "я" - абсолютно аморфное, в нем нет никакого образа.

– Оно интегральное?

– Нет. Интегральность заставляет нас все время быть в каких-то ролях, каких-то образах. А наше исконное желание не имеет никакой формы.

– Я хочу уточнить. В педагогике есть такой прием, он называется "маска агрессии", когда взрослый делает вид, что он злится, а на самом деле относится к ребенку с добротой.

Как Вы считаете, ребенок должен на самом деле переживать определенное чувство, например, гнев, или он должен учиться игре в чувства?

– Это зависит от возраста детей. Конечно, где-то до одиннадцати, двенадцати, может быть и тринадцати лет, они не могут находиться одновременно в различных внутренних и внешних образах. В этом возрасте человек еще не является многоплановым. Но снова, многое зависит от практики. Если дети будут постоянно пытаться выразить себя в новых формах, то смогут это сделать и в более раннем возрасте. И несомненно, что уже в отрочестве они смогут быть в нескольких послойных ролях и изменениях, будут очень быстро такие маски менять.

– Они не должны идентифицироваться с такими состояниями?

– Такая игра - не самообман. И другим людям при этом не лгут. Человек подстраивается под работу общего механизма общества, чтобы привести его к гармонии.

А что толку, думать: "Я таким создан, и все. Не буду меняться. Под меня - пусть подстраиваются. Пусть другие ломают себя". В итоге это не даст человеку ничего. Какая же получится коммуникация? Как человек сможет почувствовать и ощутить свое настоящее, высшее "я"? Никак.

– Значит, все-таки, мы учим ребенка находиться одновременно в нескольких состояниях?

– Мы учим детей принимать на себя различные формы, как бы перевоплощаться. В каждом ребенке будет происходить накопление этих ролей, человек сможет с ними работать, сможет понимать пережитое, увидит, что нет ничего положительного и отрицательного. Увидит все относительным: "я" существует только для того, чтобы войти в контакт с остальными.

В каждом будет идти постепенно накапливающийся процесс. Будут накапливаться роли, возможности, понимание и, самое главное, коммуникация.

– При любом перевоплощении, в любой роли, у актера остается над собой какой-то контроль, некое ощущение, что во время игры, ты как будто смотришь на себя сверху.

Вы приветствуете это? Или нужно стараться полностью отдаться роли и потерять такой контроль над собой, стараться больше выйти из себя?

– Я не думаю, что мы можем от детей требовать сразу всего.

Сначала нужно давать только одно задание. И затем, постепенно, когда они привыкнут к таким вхождениям в различные роли, ставить перед ними и задачу второго и третьего плана. Например, сначала войти в чей-то образ и продолжать контролировать себя, играть двойную роль.

В том механизме, о котором мы говорим, человек должен войти в коммутацию со всеми остальными людьми в мире. Для этого нужно настолько чувствовать людей, чтобы через них ощутить и третьих, и четвертых.

– Даже так?

– А как иначе?

Я играю тебя, облачаюсь в тебя. Для этого изучаю твой характер, твои свойства. Так, внутренне переживая твой образ, я представляю, как ты относишься к своим детям. Это уже третий план. И так далее.

– Дети по-разному одарены, способности к игре у них различны. Мы сталкиваемся с тем, что одному легко дается такое перевоплощение, а другому очень тяжело.

Мы уравниваем детей, или разделяем? В одной группе, например, будут заниматься особо одаренные, в другой те, которым тяжелее играть?

– Группа должна быть группой, ее продвижение вперед целостно. Ребенка нужно приучать к этому. Постепенно дети будут меняться, привыкать друг к другу, научатся понимать один другого, и так будут вместе расти.

Такое развитие запрограммировано во всем человечестве. Не надо этого менять и каждый раз создавать какую-то универсальную или случайную группу. Это все очень путает маленького человека, не дает возможности быть уверенным, развиться.

– Что делать, если одному ребенку хорошо и легко удается войти в чужой образ, а другой стесняется, и ему сложно это преодолеть?

– Вместе со способными товарищами ребенок вырастет.

Надо таким образом направить весь процесс, чтобы товарищи вовлекли его в игру, помогли. Это зависит от воспитателя. И неважно, если ребенок поначалу будет на какой-то второй роли, но, учась, он будет продвигаться.

Я не считаю, что надо разделять коллектив на хороших и плохих. Дети, комбинируясь в более крупные группы (не десять, допустим, а двадцать, тридцать и больше человек), начнут представлять собой какое-то мини-общество, в котором присутствуют разные люди, с любыми характерами.

Почему лицедейство презиралось

– Есть более общий вопрос. Если это лицедейство, или актерское мастерство, так важно для развития человека, то почему на протяжении стольких столетий это занятие преследовалось, презиралось? Некоторых за это даже сжигали на кострах.

– Артисты всегда были презираемыми людьми. Это в наш "презираемый" век они стали уважаемыми.

Дело в том, что у человечества нет правильного подхода к созданию связи между нами - мы контактируем через наш эгоизм. Не через сопряжение, а так, как выгодно каждому из нас. Через некий буфер "я - тебе, ты - мне" мы осуществляем куплю-продажу, обмен любезностями. В зависимости от возраста, и многих других причин меняемся уровнями положения, власти, силы.

С каждой стороны мы устанавливаем максимально возможный эгоистический контакт, держась при этом на определенном расстоянии для подстраховки от неожиданных поворотов в отношениях, замечая даже изменения в интонации. Это руководит нами изнутри. И человечество автоматически следовало этому естественному принципу, позволяющему каждому сразу определять свое место. Как в стае животных, где каждый знает свое место и предназначение. Знает, когда можно и когда нельзя что-то сделать. То же самое и в человеческом обществе. Абсолютно. Если мы эгоисты, то мы действуем по такому же принципу.

А когда появляется лицедейство, становится непонятно: что это за люди? Плебеи или господа? Сильные или слабые? Добрые и хорошие, или наоборот, бандиты? Личность затушевывается, и это не позволяет нам войти в нормальную эгоистическую коммуникацию.

Прежде все было четко распределено. Человечество стремилось к тому, чтобы поставить всех на свои места: ты - психолог, значит, должен был носить, например, черную рубашку, иначе нельзя.

Люди даже селились по цехам. Ты должен был жить на назначенной улице и выбирал жену из определенного круга. Семья обязана придерживаться заданного уклада, шляпа и платье должны иметь определенный покрой. Ничего другого. Прописано было все, - вплоть до еды, абсолютно все: "Вот твое кладбище".

Все было ясно: кто, где живет, каково его происхождение, с кем ему позволительно поддерживать отношения, а от кого нужно отдалиться.

Актеры все это смешивали. Они забавлялись и смеялись над всеми. Какой-то актеришка изображал из себя принца! Такое можно было допустить только в том случае, если внушить людям, что работа актера - самая низкая из существующих, безнравственная и плебейская.

При обязательной градации в обществе, особенно в средние века, о развитии контактов, понимании других людей, не было и речи - все ходили по струнке. Максимум, чужим людям разрешалось станцевать вместе "менуэт".

А в наше время все наоборот - мы должны войти в правильную коммуникацию между собой. А для этого, нам необходимо учиться облачать на себя образы других людей..

Мы должны понимать, что человечество должно было пройти все эти этапы для того, чтобы подойти к сегодняшнему состоянию. Сегодня наоборот, все прошлые ограничения надо разбить, чтобы войти в правильную общественную коммуникацию. И для этого человек должен учиться игре в чужие образы.

Об этом говорят все каббалистические источники.

Единство приводит людей к состоянию "Человек"

– Постоянная игра действительно захватывает актера. С одной стороны, это приносит большое удовольствие. Но с другой стороны, возникает мучительное чувство: ты не находишь себя. Как от этого избавиться?

– Тебе не нужно искать себя. Потеряйся. Ощущай себя только тогда, когда находишь контакт с другими и понимаешь людей.

– Неважно кого? У них самые разные характеры.

– Мы говорим о таком обществе, когда уже все люди стремятся включиться в свойства других людей. Их устремление к этому является началом некой человеческой общности.

Если все хотят включиться во всех, то образуется нечто общее, являющееся следствием нашего сочетания, наших попыток выйти из себя и соединиться вместе. Это состояние называется "взаимным поручительством", оно означает, что все пребывают "в одном сердце", в одном желании, в одном намерении.

Когда человек начинает выявлять это общее свойство в нас, тогда, где-то там далеко, скрывается его свое собственное "я", оно практически пропадает. Тогда и появляется новое свойство.

Это не я, и не ты, и не он. Над нами образуется нечто одно целое, сложенное из нас, троих. Но это не сумма трех наших свойств, новое свойство - одно.

Если мы начинаем чувствовать наше соединение в такой степени, то в нем мы ощущаем новое, более высокое измерение. И только этот уровень развития называется человеческим уровнем. Сегодня мы пока пребываем в эгоистическом, животном состоянии. А единство приводит людей к состоянию, называемому "человек".

На этом уровне мы начинаем ощущать интегральную, глобальную, цельную природу. Мы приобретаем ощущение вечной и совершенной жизни, отрываемся от всех наших проблем, беспокойных и мучительных состояний, импульсивных побуждений. Человек включается в нечто другое, новое.

Наша жизнь не более, чем игра

– Когда человек становится профессиональным актером, окунается в новый образ жизни, у него появляется много страхов. В подсознании сразу возникает образ Мефистофеля, появляется много предрассудков.

Почему возникает столько страхов и опасений? Откуда они берутся? Что это за явление?

– Человек боится потерять себя. Погружаясь в какую-то роль, он иногда чувствует, - еще минута, - и я не смогу вернуться.

Эти страхи и опасения обоснованы. Психологическая система человека не уравновешена. Задействованную в ней программу поведения можно вообще переформатировать, как в компьютере. Если туда ввести другую программу, человек вообще все забудет и будет вести себя по-другому. Такие практики и методики применяются силовыми структурами разных стран мира.

Наши дети четко осознают, что они работают с целью понять товарища, ощутить его природу. Для этого я включаюсь в свойства товарища, а затем создаю в себе его образ. Такую же работу, но уже со мной, проделывает и мой товарищ. Во мне будет два образа и в нем будет два образа. Это позволит нам правильно контактировать, мы начнем понимать другого. Для этого это сделано.

Весь процесс должен на этом заканчиваться: вот сейчас мы понимаем друг друга.

То, что мы смогли понять друг друга сегодня, не означает, что мы поймем друг друга завтра. Наше взаимопонимание мы должны постоянно обновлять. Завтра у нас будет новый эгоизм, он постоянно растет. Изменится и наше настроение, и многое вокруг нас: обстановка в семье, отношения друзей в школе. Все это повлияет на наш характер. Изменения происходят постоянно.

Такая работа в команде, когда мы наблюдаем друг за другом, критикуем или одобряем нашу работу, позволяет нам накопить огромный аналитический инструмент и посмотреть на весь этот процесс со стороны, уже не глазами актера, примеряющего на себя различные роли, а глазами режиссера. Как природа командует и играет нами, так и я начинаю видеть всю эту игру. Я вырабатываю в себе очень здравое отношение к происходящему. Начинаю понимать, что наша жизнь не более, чем игра в различные роли.

Если дети работают над различными ролями с товарищами, а затем все вместе наблюдают за своей игрой, то не думаю, что возникнут какие-то проблемы.

– Роль режиссера тоже можно попробовать сыграть?

– Все-таки мы говорим о детях, причем маленьких. Где-то в семь, восемь лет у них начинает очень жестко проявляться эгоизм. Вот тут мы и должны в вводить понемногу игровые элементы: попробуй теперь быть вместо него, а он - вместо тебя. Вспомни, как он вчера на тебя кричал. Попробуй сыграть такую роль.

Можно ли режиссировать, руководить этим процессом в таком возрасте? Может и возможно. Это зависит от того, как давно группа занимается, какие приобрела навыки.

– Вы говорили о росте эгоизма. Действительно, каждый раз, даже играя один и тот же спектакль, роль получается другой.

– Это заметно, особенно на одних и тех же ролях.

– Может быть и с детьми повторять одни и те же сценки?

– Так и будет происходить, независимо от нас.

– Чему из этого можно научиться?

– В таком процессе дети постоянно будут себя изучать. Я считаю, что киносъемка всего, что с ними происходит, просмотр и оценка детьми увиденного, и снова - повторение, необходимы.

Ребенок начинает видеть относительность и своего поведения, и своего мнения. В них нет ничего абсолютного. Абсолютное - одно, единое целое - создается соединением всех вместе. И все вместе мы строим этот абсолют. А кроме этого, в каждом из нас - всё меняется.

Границы допустимых ролей

– Работа может казаться такой неустойчивой, но, в результате, получается самое устойчивое из всего, что только есть.

– Как и многие актеры, я отслеживаю в себе пограничные состояния. В связи с этим у меня возник вопрос. Актеры не любят играть психически неуравновешенных людей, не любят переживать на сцене смерть.

Как, при работе с детьми, определить границы допустимых ролей?

– Дети изображают образы только таких людей, с которыми необходимо вступить в контакт. Это может быть принц или нищий, богач или бедняк, злодей или праведник, это может быть мужчина или женщина - не важно.

А в остальные образы входить не надо.

Любого человека, с которым я контактирую в нашем социуме: ребенка, взрослого или старика я должен понимать. Я должен научиться проигрывать в себе их состояния, должен приобрести их образы.

– Значит, ребенку не нужно играть, например, умершего человека?

– А зачем ему входить в контакт с умершим? Какой смысл? Или, например, общаться с каким-то очень-очень маленьким ребенком?

Конечно, контакт с младенцем возможен. Но младенцами обычно занимается мать, она понимает ребенка инстинктивно. Так в природе одно животное понимает другого. Практически, это один организм, и мать, является как бы олицетворением животного чувства к ребенку.

Чтобы понять отношения, существующие между ребенком и матерью, нам, конечно, нужно включаться в них, нужно проигрывать эти состояния. Но для этого не надо контактировать с младенцем - для этого есть мать.

А всех остальных людей я должен понять, и, в результате, прийти к тому, когда весь мир, все человечество я как бы аккумулирую в себе.

– Я уточню вопрос. Ребенок должен проигрывать реальные жизненные ситуации, а не абстрактные вещи? Не абстрактный страх, а конкретный?

– А какой у него может быть абстрактный страх?

– Ребенок может что-то увидеть в кино.

– Жизнь полна реальных образов и впечатлений. Ребенка необходимо научить правильному пониманию и присоединению к каждой жизненной ситуации, к каждому случаю, с которыми он сталкивается.

Каким образом ребенок находит правильную коммутацию с определенной группой людей из определенного срезка общества? Или как он понимает себя? Кто он сам? Пусть сыграет себя. Ему кажется, что он всегда находится в себе, в присущей ему природе. Пусть представит обратное.

Я - режиссер. И этот режиссер наблюдает за моей игрой "в себя". Сейчас я смотрю на себя критически: как я выражаю свое "я". Во мне начинают существовать как бы два плана.

Получается, только таким образом я могу найти контакт даже с самим собой, только так могу понять себя.

Может артистов обучают игре в других формах, наверное, существуют определенные профессиональные термины. Я не знаком с основами актерской профессии, никогда не был с этим связан. Я говорю об этом так, как понимаю этот процесс, как он мне видится.

Но нам необходимо познакомиться с природой человека. Только сейчас мы приходим к осознанию того, что мы все эгоисты и не чувствуем и не видим других. А для спасения нашей цивилизации, мы должны уподобиться природе и стать интегрально связанными.

Мы уже говорили, что игра очень важна для развития человека. Чтобы подняться с одного уровня на другой, я должен буквально играться в следующий уровень. Так ребенок изображает из себя летчика, шофера. А став взрослым, действительно становится тем или другим. Игра заложена у нас в природе.

То же самое происходит и на наших занятиях. Когда я играю других людей, я как бы становлюсь ими, в меня как бы входят, их образы. Таким образом человек аккумулирует в себе весь мир.

Самые острые ощущения - от недостатка

– Мне намного интереснее играть отрицательные образы. Они сильнее задевают меня. А положительные получаются скучными. Но раз эти роли так влияют на нас, как к этому относиться?

– Отрицательные образы, грустная музыка, трагические события - всегда ярче положительных, представляющихся нам какими-то плоскими. Это понятно, потому что человек является желанием насладиться. И как следствие, наши самые острые ощущения - от недостатка чего-то. А приходящее наполнение человек считает чем-то само собой разумеющ